Том 7. Человек, нашедший свое лицо - Страница 39

– Мистер! Хозяина нет дома… Извольте сейчас же оставить комнату!

– Хе-хе! Вот вы какая горячка! – И, принимая Эллен за дочь или служанку бедного лесника, он вынул толстый бумажник и зашелестел долларами. – Может быть, вы подобреете, если…

– Вон! – крикнула Эллен, махнув шваброй перед самым лицом журналиста.

Он опешил, проворчал: «Ну, ну!..» – и под натиском Эллен, пятясь, вышел из комнаты.

«Что-то теперь будет?..» – подумала Эллен, чувствуя, что зашла далеко. Если журналист пожалуется Престо, как он посмотрит на ее поступок?

И вдруг она услыхала лай Пипа и вздохнула так, словно сбросила со спины тяжелый мешок.

«Пусть теперь мистер Престо сам расправляется с ним, как хочет!»

А мистер Престо расправился очень просто.

– Никаких интервью, и поворачивайте обратно! – сказал он решительно. Престо привык обращаться с этой братией.

Журналист сразу понял, что здесь с интервью дело безнадежно. Он мог только сердито щелкнуть три раза аппаратом, чтобы заснять найденного Престо, но тот с быстротой ящерицы повернулся спиной, прежде чем щелкнул затвор.

Машина уехала. Престо застал Эллен в застывшей позе, со шваброй в руках.

– Этот нахал, кажется, причинил вам беспокойство? – участливо спросил Престо.

– Да, но и я ему, кажется, тоже… – ответила Эллен и под влиянием возбуждения рассказала Престо обо всем.

Тонио рассмеялся и низко поклонился:

– Вы прекрасно защищали мои интересы, мисс. Однако досадно! Теперь журналисты налетят, как саранча. Я отчитаю этого Пирса за его неосторожность… Хоть из дому беги… Я, впрочем, скоро уеду, но до отъезда мне еще о многом надо поговорить с вами и вашим дядюшкой. Так вот что: как только сюда кто-нибудь явится, говорите, что я уехал в Канаду. Не церемоньтесь. Если понадобится, еще раз пустите в ход и вашу победоносную швабру.

В этот день действительно было еще несколько налетов журналистов, но Эллен энергично выпроводила их, умышленно напустив на себя роль грубой, неотесанной, бестолковой женщины. И Престо, скрывавшийся в саду, с интересом наблюдал эти сцены и шептал: «Эх, Гофмана бы сюда с аппаратом!.. Ну ничего! Мы еще заснимем ее в этой роли!»

Вечером, когда вернулся Барри, Престо за ужином рассказал леснику-ученому и его племяннице свою необычайную историю, из которой Эллен не пропустила ни слова.

– Что же вы думаете делать дальше? – спросил Барри, когда Престо окончил свой рассказ.

– У меня уже готовый план, который я создал под вашей кровлей. О нем еще никто не знает, и пусть это пока и останется между нами… Из моего рассказа вы видите, что даже крупные артисты всецело зависят от предпринимателей, – продолжал Престо. – Мистер Питч отверг меня. Ну что же! Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Постараюсь обойтись и без мистеров Питчей.

– Вы хотите вступить в Ассоциацию киноартистов, организовавших, как я слышал, собственное кинопредприятие? – спросил Барри.

– Ассоциация киноартистов – только первая попытка киноработников коллективной защиты своих интересов, – ответил Престо. – Но, по существу, это объединение кинозвезд. Ассоциация сильно пропитана коммерческим душком, и средним актерам, не говоря уже о статистах, там живется нелегко. Притом и творчески в этой ассоциации я не был бы вполне свободен, а мне нужна полная свобода – свобода писать сценарии, режиссировать, играть. То, что я затеваю в этой области, – заранее можно сказать, – совсем не понравится заправилам ассоциации.

– Отсюда можно сделать вывод, что вы хотите организовать собственное предприятие? – спросил Барри.

– Именно.

Барри ничего не ответил, только повел бровью и, затянувшись трубкой, пустил струю дыма.

– Вы сомневаетесь в успехе? – спросил Престо и, не ожидая ответа, продолжал: – А я верю в успех. Иск мистера Питча, лечение и, главное, судебный процесс очень истощили мой капитал. Но все же у меня осталась достаточная сумма, чтобы начать дело. По крайней мере ее хватит на то, чтобы выпустить на экран первую картину. А что дальше? На займы я, конечно, не могу рассчитывать. Банки почувствуют опасность в моем предприятии и не только не дадут мне денег, но и всячески будут вредить мне. Это я предвижу. Но я рассчитываю на другое. Мое предприятие не будет строго коммерческим, хотя, конечно, оно не должно быть и убыточным, иначе я не выдержу борьбы. Оно должно носить кооперативный характер в гораздо большей степени, чем Ассоциация киноартистов. Это будет не только объединение артистов, но и всех без исключения работников, вплоть до плотников и уборщиков. В одном Голливуде всегда имеется больше сотни безработных режиссеров, тысячи киноартистов. Они охотно согласятся в первое время получать даже меньше обычного, пока предприятие не начнет давать доход, участниками которого они станут. Но такого ограничения, я думаю, и не понадобится. Наоборот, я постараюсь поставить средних и низших работников в сравнительно лучшие условия. Спайка на почве солидарности интересов поможет нам выдержать борьбу даже с левиафанами-киноконцернами. По крайней мере я надеюсь на это.

– Вам виднее, – сказал Барри.

– Я делаю ставку на людей, – с воодушевлением продолжал Престо. – Мне нужны верные помощники, которые понимали бы меня и на которых я мог бы положиться. И вот… я подумал о вас, мистер Барри…

– Обо мне? – с удивлением отозвался тот.

– Да, о вас и мисс Эллен. Эта дыра, хотя бы и самая живописная в мире, совсем не место для вас, образованного и умного человека. Не место и для мисс Эллен. И я предлагаю вам бросить сторожку и перейти ко мне на работу. Я гарантирую вам, что первый же оклад будет превышать вдвое содержание учителя, которое вы получали.